Галектин‑3 у реципиентов с дисфункцией трансплантированной почки: анализ прогностической значимости

Одной из актуальных задач современной трансплантологии остается поиск методов малоинвазивной диагностики осложнений, возникающих у реципиентов после трансплантации солидных органов. Профиброгенный фактор галектин-3 относится к числу потенциальных индикаторов таких осложнений. Предполагается возможность его участия в процессах регуляции при физиологических и патологических состояниях, особое значение галектин-3 имеет при развитии заболеваний, связанных с хроническим воспалением и фиброзом.

Цель: оценка прогностической значимости галектина-3, определяемого в сыворотке крови реципиентов, при патологии трансплантированной почки.

Материалы и методы. В исследование включены 138 реципиентов почки в возрасте от 5 до 68 лет и группа здоровых лиц (n = 11). Определение уровня галектина-3 осуществлялось в сыворотке крови реципиентов иммуноферментным методом.

Результаты. Среди реципиентов почки у 91 пациента была выявлена дисфункция трансплантированной почки по лабораторным и клиническим данным, что послужило показанием к выполнению биопсии трансплантата с морфологическим исследованием образцов. У реципиентов почки уровень галектина-3 достоверно отличался и был выше, чем у здоровых лиц, p = 0,017; не коррелировал с большинством параметров анализа крови, однако имела место обратная корреляция с СКФ трансплантата (r = –0,174; p = 0,043). Уровень галектина-3 не зависел от концентрации такролимуса в крови реципиентов. У реципиентов почки с дисфункцией трансплантата при сравнении с реципиентами без таковой имели место значимо более высокие уровни галектина-3 (р = 0,0003). Сравнительный анализ достоверно показал более высокие уровни галектина-3 у реципиентов с ACR (р = 0,005), AMR (р = 0,016) и СNI-нефротоксичностью (р = 0,006) в сравнении с реципиентами без дисфункции. Отмечена тенденция более высокого уровня галектина-3 у реципиентов с признаками нефротоксичности ингибиторов кальциневрина по сравнению с реципиентами с дисфункцией трансплантата другой этиологии (р = 0,08). У реципиентов почки с уровнем галектина-3, превышающим рассчитанное пороговое значение 7,63 нг/мл, риск развития хронической дисфункции трансплантата и/или потребности в гемодиализе в 2,89 раза выше по сравнению с остальными реципиентами почки (RR = 2,89 ± 0,46 [95% ДИ 1,17–7,11]) при показателях чувствительности 76,2% и специфичности 56,1% теста.

Заключение. Пороговый уровень галектина-3 в сыворотке крови реципиентов почки может рассматриваться в качестве прогностического индикатора в отношении развития неблагоприятного исхода состояния трансплантата (хроническая дисфункция трансплантата и/или потребность в заместительной почечной терапии).

1. Azegami T, Kounoue N, Sofue T, Yazawa M, Tsujita M, Masutani K et al. Efficacy of pre-emptive kidney transplantation for adults with end-stage kidney disease: a systematic review and meta-analysis. Ren Fail. 2023; 45 (1): 2169618.

2. Saran R, Robinson B, Abbott KC, Agodoa LYC, BraggGresham J, Balkrishnan R et al. US Renal Data System 2018 Annual Data Report: epidemiology of RENAL FAILURE 13 kidney disease in the United States. Am J Kidney Dis. 2019; 73 (3 Suppl. 1): A7–A8.

3. Ku E, McCulloch CE, Ahearn P, Grimes BA, Mitsnefes MM. Trends in cardiovascular mortality among a cohort of children and young adults starting dialysis in 1995 to 2015. JAMA Netw Open. 2020; 3 (9): e2016197.

4. De Jager DJ, Grootendorst DC, Jager KJ, van Dijk PC, Tomas LM, Ansell D et al. Cardiovascular and noncardiovascular mortality among patients starting dialysis. JAMA. 2009; 302 (16): 1782–1789.

5. Tonelli M, Wiebe N, Knoll G, Bello A, Browne S, Jadhav D et al. Systematic review: kidney transplantation compared with dialysis in clinically relevant outcomes. Am J Transplant. 2011; 11 (10): 2093–2109.

6. Wong G, Howard K, Chapman JR, Chadban S, Cross N, Tong A et al. Comparative survival and economic benefits of deceased donor kidney transplantation and dialysis in people with varying ages and co-morbidities. PLoS One. 2012; 7 (1): e29591.

7. Wyld M, Morton RL, Hayen A, Howard K, Webster AC. A systematic review and meta-analysis of utility-based quality of life in chronic kidney disease treatments. PLoS Med. 2012; 9 (9): e1001307.

8. Великий ДА, Особливая МА, Шевченко ОП. Галектин 3 у реципиентов солидных органов: роль в развитии патологии трансплантата и перспективы применения. Вестник трансплантологии и искусственных органов. 2023; 25 (2): 129–139.

9. Park S, Nguyen NB, Pezhouman A, Ardehali R. Cardiac fibrosis: potential therapeutic targets. Transl Res. 2019; 209: 121–137.

10. Шевченко ОП, Улыбышева АА, Можейко НП, Гичкун ОЕ, Стаханова ЕА, Васильева ВП, Шевченко АО. Диагностическая значимость галектина 3 при патологии миокарда трансплантированного сердца. Вестник трансплантологии и искусственных органов. 2020; 22 (1): 8–15.

11. Shevchenko O, Tsirulnikova O, Sharapchenko S, Pashkov I, Bekov M, Shigaev E et al. MiR 339 and galectin 3: diagnostic value in patients with airway obstruction after lung transplantation. Transpl Int. 2021; 34 (9): 1733– 1739.

12. Cervantes-Alvarez E, Limon-de la Rosa N, Vilatoba M, Pérez-Monter C, Hurtado-Gomez S, Martinez-Cabrera C et al. Galectin 3 is overexpressed in advanced cirrhosis and predicts post-liver transplant infectious complications. Liver Int. 2022; 42 (10): 2260–2273.

13. Dang Z, MacKinnon A, Marson LP, Sethi T. Tubular Atrophy and Interstitial Fibrosis after Renal Transplantation Is Dependent on Galectin 3. Transplantation. 2012; 93 (5): 477–484.

14. Buscher K, Rixen R, Schütz P, Hüchtmann B, Van Marck V, Heitplatz B et al. Plasma protein signatures reflect systemic immunity and allograft function in kidney transplantation. Transl Res. 2023; 262: 35–43.

15. Vanhove T, Goldschmeding R, Kuypers D. Kidney Fibrosis: Origins and Interventions. Transplantation. 2017; 101 (4): 713–726.

16. Loga L, Dican L, Matei HV, Mărunțelu I, Constantinescu I. Relevant biomarkers of kidney allograft rejection. J Med Life. 2022; 15 (11): 1330–1333.

17. Loupy A, Mengel M, Haas M. Thirty years of the International Banff Classification for Allograft Pathology: the past, present, and future of kidney transplant diagnostics. Kidney Int. 2022; 101 (4): 678–691.

18. Slack RJ, Mills R, Mackinnon AC. The Therapeutic Potential of Galectin 3 Inhibition in Fibrotic Disease. Int J Biochem Cell Biol. 2021; 130: 105881.

19. Saccon F, Gatto M, Ghirardello A, Iaccarino L, Punzi L, Doria A. Role of galectin 3 in autoimmune and non-autoimmune nephropathies. Autoimmun Rev. 2017; 16 (1): 34–47.

20. Calvier L, Martinez-Martinez E, Miana M, Cachofeiro V, Rousseau E, Sádaba JR et al. The impact of galectin 3 inhibition on aldosterone-induced cardiac and renal injuries. JACC Heart Fail. 2015; 3 (1): 59–67.

21. Alam ML, Katz R, Bellovich KA, Bhat ZY, Brosius FC, de Boer IH et al. Soluble ST2 and Galectin 3 and Progression of CKD. Kidney Int Rep. 2018; 4 (1): 103–111.

22. Hsu BG, Wang CH, Lai YH, Tsai JP. Serum Galectin 3 Level Is Positively Associated with Endothelial Dysfunction in Patients with Chronic Kidney Disease Stage 3 to 5. Toxins (Basel). 2021; 13 (8): 532.

23. Bentata Y. Tacrolimus: 20 years of use in adult kidney transplantation. What we should know about its nephrotoxicity. Artif Organs. 2020; 44 (2): 140–152.

24. Ou SM, Tsai MT, Chen HY, Li FA, Tseng WC, Lee KH et al. Identification of Galectin 3 as Potential Biomarkers for Renal Fibrosis by RNA-Sequencing and Clinicopathologic Findings of Kidney Biopsy. Front Med (Lausanne). 2021; 8: 748225.